Курорт жил по своему календарю военного времени, но его жизнь была тесно связана с событиями школьной жизни.
С 1 октября 1941 года на курорте базируется эвакогоспиталь 3708. Начальник эвакогоспиталя врач 3-го ранга Завершинский. Комиссар – старший политрук – Дорошкин.
С 15 декабря 1941 года госпиталь закрыт; курорт «Белокуриха» принимает детский костно-туберкулезный санаторий имени Молотова – главный врач Василевский Л.К. и детский сад-интернат Наркомздрава из Москвы под руководством Ивацик Н.Ф.
Вот что об этом событии пишет Таня Гулевич, из старшей группы Московского сада-интерната, впоследствии Васильева Татьяна Ильинична, заслуженная артистка РСФСР, доцент МХАТа:
Мы помним те годы,
Алтайские горы.
И корпус у самой реки.
Мы помним вас, люди,
Мы вас не забудем,
Сердечные сибиряки.
«В июле 1941 года нас, детей московских врачей, в возрасте от 5 до 16 лет объединили в детский сад-интернат Наркомздрава.
Родители остались защищать сердце нашей Родины – Москву, к которой приближался враг, а нас с воспитателями под руководством директора Ивацик Надежды Фоминичны отправили в глубокий тыл.
Нас было 126 человек. В Рязани к нам присоединился костно-туберкулезный санаторий имени Молотова во главе с Василевским Львом Казимировичем (240 человек), и такой огромной семьей мы в декабре 1941 года прибыли в Белокуриху. Больных детей («костников») разместили в 1 и 2 корпусах, наш сад-интернат в 3 и 4.
Все дети школьного возраста пошли учиться в сельскую школу. После занятий – организованный общественно-полезный труд по самообслуживанию, работа в столовой, на сельхозферме.
Мальчишки работали с удовольствием на конюшне, там у нас заболел сибирской язвой Леня Иохелес, спасти не удалось. Мы хоронили его в Белокурихе. О нашем горе из местных жителей хорошо помнит наша любимая няня тетя Феня, Семенихина Ефросинья Емельяновна, которая каждое свое дежурство приносила нам гостинчик – это была вкуснейшая тыква-паренка, арбузы, дыни и огурчики.
Летом работали на прополке, собирали лекарственные травы, помогали семьям фронтовиков.
Ждали каждую весточку с фронта, из родной Москвы.
Помню «Комсомолку» со статьей «Таня», зачитали до дыр, мы гордились героическим подвигом комсомолки и готовы были его повторить. Дух высочайшего патриотизма царил в нашем интернате.
К 1 мая я написала литературно-музыкальный монтаж на патриотическую тему: в финале, во время исполнения песни: «Пламя души своей, Знамя страны своей, мы пронесли через миры и века!» - на заднем плане колыхалось развернутое красное знамя.
Зрители аплодировали стоя.
Много событий произошло за время нашего пребывания в Белокурихе, а одно для меня и Юры Розенталя стало судьбоносным.
Однажды мы подготовили концерт и пригласили основателей Московского камерного театра Алису Георгиевну Коонен и Александра Яковлевича Таирова, которые в то время находились в Белокурихе. Мы с Юрой сыграли отрывок из пьесы «На старой даче», и эти знаменитые артисты одобрили наше выступление, советовали по возвращении в Москву серьезно подумать о театральном образовании. Юра после войны связал свою судьбу с театром Таирова, а я с МХАТом».
Петров Дмитрий Борисович, журналист, кандидат исторических наук, один из сыновей (в Белокурихе были братья-близнецы Дим и Том Петровы) профессора Петровой, руководившей центральным туберкулезным институтом, написал очерк «700 дней и ночей в Белокурихе».
Вот некоторые строки из этого очерка:
«Мы начали устраивать свой быт в непривычных условиях Алтая. Возобновили свои школьные занятия. Школа переполнена, работает в три смены, но ни один ученик не остался вне ее стен. В классе – Тырышкины, Кайгородовы, Казанцевы.
… Это только сейчас понимаешь – с дисциплиной у нас в интернате было неважнецки: кое-кто отлынивал от учебы, склонен был к хулигантству, словом, кто во что горазд.
На «улке» и на «саше», как говорили в Белокурихе, активный товарообмен – «менка». Например: за перочинный ножик – две пары носков, сладости – на махру.
Между нами, «москалями», и местными иногда были стычки. И помнится, когда было, казалось, совсем невмоготу запевал москвич Виля Левин:
Мальчишку взяли под Иркутском,
Ему пятнадцать лет всего,
Как жемчуга на чистом блюдце,
Блестели зубы у него.
И под финал всей палатой:
И умер он, судьбу приемля,
Как подобает молодым:
Лицом вперед, обнявши землю,
Какую мы не отдадим.
Эта песня времен гражданской войны (слова поэта И. Уткина) заставляла быть мужчиной, преодолевать все невзгоды и, конечно, это было преемственностью боевых традиций.
Комментариев нет:
Отправить комментарий